Святая кровь - Страница 66

Мастера прервали работу. Через пять секунд в пещере повисла звенящая тишина.

Галиб закрыл глаза, задержал дыхание и напряженно прислушался. Под пещерой безошибочно угадывались приглушенные звуки земляных работ — более отчетливые, чем вчера. Галиб даже уловил кое-что новое: едва уловимые вибрации, ощущаемые подошвами босых ног.

Открыв глаза, он улыбнулся.

— Можете продолжать, — сказал он рабочим. — И да пошлет Он мир всем вам.

Хранитель повернулся и, поднявшись по ступеням, скрылся в проходе.

54

В музее Израиля Жюли изо всех сил старалась идти в ногу с Амитом вверх по лестнице от Храма Книги к галерее. Когда они вновь возвращались через открытый внутренний двор, археолог бросил взгляд на белый купол храма и на черный монолит, поднимающийся из-за него. Каждый символизировал воина в последней битве добра и зла, подробно описанной в свитках Мертвого моря, — искрой, которая даст начало мессианской эре. Сыновья света против сынов тьмы.

— Так что выяснил Енох? — спросила Жюли.

На этот раз, когда Амит звонил своему другу из кабинета администрации выставочного зала, ему пришлось в основном только слушать. Поэтому она не уловила, какого рода информацию сообщил Енох. Но промелькнувшая на лице Амита тревога очень ее обеспокоила.

— Сегодня рано утром раввин на своем самолете приземлился на частном аэродроме на севере Каира, Иншасе. А к полудню уже вернулся в Тель-Авив.

— Иншас? — Жюли вдруг шлепнула Амита по руке. — Это ж в двух шагах от Гелиополиса!

— Вот именно. Секрет иероглифа раскрыт.

— А что он там делал?

— Точной информации у Еноха нет, известно лишь, что по прибытии в Тель-Авив он выгружал солидных размеров транспортировочный контейнер.

— Правда? А что внутри?

Жюли уже почти бежала трусцой рядом с ним.

— Господи, да ты можешь помедленнее?

Она потянула его за руку.

— Извини. — Амит чуть сбавил шаг. — Выяснить это Еноху не удалось. Проблема в том, что дипломаты могут шастать туда-сюда, как им заблагорассудится. Даже «Моссаду» не особо дозволено совать нос в дела этих больших дядей.

Ему вдруг вспомнилось предостережение Еноха: «С этим типом будь осторожней, он очень крут».

— Лично мне кажется, в контейнере он привез то, что может стать отличным дополнением к Третьему храму. Помнишь, в транскрипции… Слова о Завете?

— Помню.

По главной аллее они возвратились к центральному входу в музей.

— А в Завете говорится о неразделимости законов, данных Богом Моисею на Синае.

— Десять заповедей?

— Это, так сказать, краткая версия, «Завет для „чайников“». В Левите Бог говорит с Моисеем от первого лица и выдает ему шестьсот тринадцать директив, или мицвот, которым суждено было стать путеводной нитью в повседневной жизни израильтян: диета, одежда, смерть, здоровье, женитьба, развод, половая жизнь, уголовное делопроизводство и так далее. Все это являлось частью Завета, которому израильтянам надлежало следовать непреложно, чтобы добраться до Земли обетованной.

— А какое это имеет отношение к храму?

— Прямое, поскольку двести две директивы из общего числа — об отправлении обрядов в храме. Но на самом деле все куда серьезнее. Видишь ли, текст Завета был начертан на скрижалях, каменных досках, включая текст, переложенный в десять заповедей. И Бог велел Моисею изготовить ковчег для их хранения.

— Ковчег Завета? — с полуулыбкой спросила Шарлотта.

— Верно. И именно его форма и послужила образцом для строительства нового храма. Так что вот ответ на твой вопрос: в самом центре храмового города должен будет находиться ковчег.

Амит раскрыл дверь и придержал ее, пропуская Жюли.

— Ой, да ладно, — усмехнулась она. — Ты хочешь сказать, что Коэн вот так взял и смотался в Египет, чтобы забрать себе утраченный ковчег?

Во время своих последних раскопок в Египте, в Танисе, Шарлотта слышала от местных множество захватывающих легенд о Менелике (дитя любви царя Соломона и царицы Савской), тайком принесшем реликвию в их родной город. Египтяне даже в шутку предположили, что она, может статься, и откопает ковчег из-под песков, окружающих древний город. В ответ Шарлотта напомнила им, что Индиана Джонс ее уже опередил. Подняв брови, Амит молча слушал, пока они заходили внутрь.

На выходе оба остановились попрощаться с Дэвидом.

— Кстати, — спохватился Дэвид, — вас тут какой-то парень спрашивал…

В это мгновение одна из прозрачных дверей, выходивших на парковку, издала звучный треск, заставивший Амита резко обернуться. В двери образовалось крохотное отверстие с лучиками треснувшего стекла. Амит тут же бросился на пол с криком «ложись!». Вторая пуля, миновав его, с жутким шлепком впилась в грудь Дэвида.

Распахнув рот, старый охранник полетел навзничь со стула, за блок сканера досмотра ручной клади.

В то же самое мгновение Амит пытался схватить Жюли, но она уже завалилась на спину, прижимая руки к боку. Сквозь пальцы обильно сочилась кровь.

— Жюли!

Пригнувшись, Амит в одно мгновение оттащил ее за сканер как раз в тот момент, когда следующая пуля, с визгом отрикошетив от плитки пола, ударила в массивное металлическое основание блока сканера. Выглянув из-за угла, Амит успел заметить в темноте взмах белой руки, быстро приближающейся к двери.

Дэвид лежал распростертый рядом с ним, кровь струилась по швам напольной плитки. На поясе охранника, аккуратно убранная в кобуру, покоилась «беретта».

На улице водители такси попрятались за своими машинами, когда стрелявший со всех ног кинулся к главному входу.